Марина Алиева - Жанна дАрк из рода Валуа
Это дополнительное оборонное сооружение тоже состояло из четырёх башен, соединённых арочными переходами. Частью основание башен уходило под воду, а с тех сторон, которые примыкали к мосту, они, как и привратные башни, были защищены бульварами.
Чтобы обезопаситься от каких бы то ни было сапёрных работ со стороны осаждающих31 и избежать печальной участи Турнели, захваченной именно с помощью подкопа, вокруг города, под стенами, были врыты медные тазы с водой. А для защиты от конницы подъезды к фортам щедро засеивались «чесноком» – острыми железными шипами, имеющими трёхгранную форму.
Стены патрулировали день и ночь, как солдаты гарнизона, так и местное ополчение, которое состояло из ремесленников, членов их семей и слуг зажиточных горожан. Впрочем, тяжёлое осадное положение привело к тому, что для несения караульной службы привлекли даже коллегию местного университета, несмотря на её упрямое сопротивление. Двадцати поверенным, которых избирали для решения городских проблем32, пришлось обратиться в Бурже за специальным королевским указом. Это возымело своё действие, хотя, говоря по совести, толку от учёных мужей было не много.
Но главным аргументом против активных действий осаждающих была, конечно же, артиллерия. Старыми орудиями – куайярами33 и требушетами34 – Орлеанский гарнизон и без того никогда не пренебрегал, но, как только командующим был назначен Жан Бастард, он, первым делом, распорядился усилить оборону литыми бомбардами. Для городских колокольных мастеров работы прибавилось, но и платили за эту работу щедро. Поэтому, за короткий, срок мэтр Ноден Бушар и мастер Жан Дуизи сумели отлить пять гигантских бомбард. Им дали собственные имена и расставили, в основном, вдоль стены, выходившей на мост, чтобы обстреливать, захваченную англичанами Турнель. Бомбарды «Монтаржи», «Жиффар» и, уже известная, «Пастушка» делали это постоянно и даже нанесли крепости серьёзный ущерб, обрушив в Луару часть стены одной из башен.
Бомбардами гордились… Более того, едва в город пришли первые вести о Жанне, мгновенно родилась и первая городская легенда о том, что именно из «Пастушки» и был произведен выстрел, убивший графа Солсбери35. И даже те, кто сомневался, была ли «Пастушка» вообще отлита в то время, предпочитали держать свои сомнения при себе – уж больно складно всё сходилось с реальностью, легендой и высшей справедливостью…
* * *
Тщательно прорисованная – не хуже картинки в каком-нибудь часослове – карта Орлеана теперь пестрела нанесёнными относительно недавно значками, которые отмечали расположение английских укреплений. Сведения о них регулярно обновлялись опытными шпионами, так что без внимания не были оставлены изменения в численности гарнизонов, перемещения командиров, их смена, состояние здоровья, наполненность и содержание продовольственных обозов, что шли из Парижа, а также количество денежных средств, поступающих для выплаты солдатам.
Рано утром, на следующий день после приезда Жанны, Бастард собрал своих командиров на совещание и первым делом, как всегда, ознакомился с новыми донесениями.
– А пыла-то у них поубавилось, – заметил он скорее озабоченно, чем злорадно, обнаружив, что денежное довольствие на солдат изрядно поредело.
– Нормандия бунтует, – сонно сообщил де Гравиль, – дополнительный налог собирается трудно…
Действительно, с тех пор, как Лондонский парламент занял жёсткую позицию в отношении первых герцогов государства, Бэдфорду всё дороже обходилась эта осада. Дополнительный налог, который он ввёл на подчиненной территории, проблему решил лишь частично, потому что очень мешал братец Глостер, который никак не хотел оставить в покое спорные, по его мнению, земли герцога Бургундского. Грызня между родственниками36 мало того, что разоряла Нормандию, но ещё и оттягивала часть войска, и совершенно выводила регента из себя.
Впрочем, на бедственном положении орлеанцев это пока не сказывалось ни в худшую, ни в лучшую сторону.
– Что ж, свои проблемы они себе создали сами, – вздохнул Бастард.
Он опёрся кулаками на карту, ещё раз окинул взглядом давно знакомые значки и ткнул пальцев в один.
– Вот сюда, по Сен-Лу, мы и ударим.
Командиры зашевелились, двигаясь ближе к карте и, одновременно, осторожно поглядывая в сторону командующего. Все знали, что он раздражён! Уже сегодня гарнизон Орлеана мог бы пополнится свежими силами, не отправь их Жанна обратно в Блуа, чтобы возвращались другим берегом, прямиком на английские укрепления! И теперь приходилось перекраивать всю спланированную тактику в соответствии с новыми обстоятельствами.
– Гарнизон там – человек триста пятьдесят, – устало продолжал Бастард. – И они хорошо обучены. Из укреплений – только ров, обсаженный кольями, артиллерия слабая… Мы усилим свои отряды силами, хотя бы тех солдат, что пришли с Ла Иром. Как я понимаю, им без боя не сидится…
Ла Ир, который, поигрывая мечом, сидел чуть в стороне, широко осклабился. Утром он действительно совершил вылазку со своими солдатами и она оказалась весьма успешной – удалось захватить английскую баржу с кое-каким провиантом и отличной меховой накидкой. А самое главное, на барже оказался бочонок отменного вина, и теперь от Ла Ира, дурманя всех присутствующих, исходил крепкий винный дух.
– Я хоть куда готов, лишь бы дело того стоило, – не столько сказал, сколько рыгнул он. – Но, может лучше было бы позвать сюда Жанну?.. Это я к тому, мессир, – быстро добавил он, заметив свирепый взгляд Бастарда, – к тому, что дева она оч-чень непростая. Чуть что не по её, может и по уху съездить – мне уже раз досталось за… Впрочем, неважно… А кто ей чего скажет? Формально – она командующий, так что, лучше с ней считаться…
Он многозначительно поднял брови, но продолжать не стал – споткнулся о нарастающий гнев на лице Бастарда и замолк, позволив себе только неопределённо пожать плечами.
Молчание повисело над собравшимися, словно грозовая туча, потом палец командующего снова упёрся в карту.
– Пятьдесят лучников Гравиля – сюда, на случай отступления. Командирам ополчения быть готовыми для защиты ворот на тот случай, если к Сен-Лу подойдёт подкрепление с севера. Мы с тобой, Ла Ир, зайдём с этой стороны и… Что за чёрт?! Кто пустил?!
Бастард, набычившись, развернулся в сторону вошедшего, а когда увидел, что перед ним оруженосец Девы – д'Олон, совершенно потемнел лицом.
– Чего надо?
– Меня прислала Жанна, мессир, – поклонился д'Олон. – Она желает осмотреть городские укрепления.
– У меня совещание…
– Она ждёт во дворе, мессир.
Бастард выпрямился. Пальцы в кожаных перчатках неприятно задрожали, как бывало всегда в минуты крайнего бешенства. Захотелось отвесить шутовской поклон и сказать что-то язвительное, вроде: «Передайте её девичеству, что мы смиренно просим позволить нам закончить», а потом выставить этого наглого посланца вон! Но прямо за спиной стоял мессир де Вийер – его старый воспитатель – и командующий вдруг вспомнил не раз повторяемое: «Унижение цепляется к тому, кто сам себя унижает». Стало ещё неприятней, чем было, но уже как-то не так – более стыдно… Поэтому, проглотив и раздражение, и злость, Бастард только хмуро буркнул:
– Сейчас буду.
Зло он сорвал на карте, скатав её, как совершенно бесполезную, потом швырнул на стол и, не говоря никому ни слова, вышел.
Во дворе Жанны не было. Но долго гадать, куда она могла деться, не пришлось. Сбежавшиеся со всех сторон слуги, пажи и кое-кто из горожан образовали внушительную свиту, следующую за девушкой, как растревоженный пчелиный рой. И теперь, галдя и беспорядочно размахивая руками, они направлялись к Трактирной улице, которая вела в мостовую башню над воротами святой Екатерины.
Бастард едва не застонал. «И чего ей не спится?!». Он прекрасно знал, что Жанна полночи провела за составлением письма Саффолку, поэтому и назначил своё совещание на рассветные часы, очень надеясь, что здоровый девичий сон избавит их от вмешательства и бестолковых советов. Но она, черт её дери совсем, словно железная! И подскочила, ни свет, ни заря, и посовещаться не дала, и теперь ещё, вон как вышагивает, не догонишь!
Малопочтенно командующий припустил по улице, тихо чертыхаясь всякий раз, когда налокотник цеплял за панцирь, разнося по туманной рассветной улице грохот его доспехов.
Жанна и вся её свита обернулись.
– Куда вы направляетесь? – переходя на шаг, спросил Бастард, стараясь, чтобы голос его не звучал слишком зло.
– Я хочу увидеть Турнель, – ответила Жанна.
– Для этого не обязательно идти к воротам. На набережной Сипьерр, с Водопойной башни всё прекрасно видно и не так опасно.
